Земляки. Монолог. Написан для Михаила Сергеевича Евдокимова |
Юрий Софин | |
23.01.2009 г. | |
Всё, уезжаю из деревни, вот письмо, приятель прислал, из ПодЛужковья т. е. из Подмосковья, к себе зовёт, жить. Поеду поживу человеком, тут ЧЕГО ЖИЗНЬ РАЗВЕ? Живу, среди земляков, как харя среди комаров… Вот Володька, который наш (пальцем крутит у виска) музыкант, рыбак он ишо, мне блесну свою продал, нахваливал: «Такая блесна — титульная, рыба сама на её идёт, ишо я до реки бывает не дойду, а сом из Катуни вылазиет, и ползёт по берегу вверх, а потом по дороге… По асфальту говорит, локтями шоркает, шкрябает, ну, до искр, усы у сома в пыли, я говорит, пока с мужиками пиво у магазина пью, за час, штук шесть сомов, уже рядом об ноги трутся у меня»… Он ни разу не моргнул пока говорил, ну я и поверил, ага, купил у его блесну его умную, думаю, чё, раз до магазина сомов доползает за час по шесть штук, до меня двадцать доползёт, от реки до моёго дома близее Ну, я жене сказал что мол: «на рыбалку пошёл». Сам я из спальни вышел, в кухни окошку открыл, блесну как знамя труда повесил, сижу, клёва жду, ну… Три часа ждал, не клюёт, не ползают сомы. Я пошёл глянуть на дорогу, может сом по старой дороге ползает к магазину, по привычке ишо, ага… Ничё следов не нашёл рыбных. Пришёл домой опять, рыбачу дальше, слышу за спиной у меня, в спальне, моя с мужчиной, пока я на рыбалке ушедший… Я так, боком повернулся тихонько, чтобы сома не спугнуть, вижу траХторист у моей, ну, Серёга, с Сашкой, сменщик его ишо был, он рядом всегда кода работы до фига… Ой, я так обозлился, я бы их бы, убил бы в тот бы раз бы, а как убить их, я вить на рыбалке весь ушедши… Как в том анекдоте, не знаю чё дома у меня делается… Тут ещё клёв начался, ага, кошка зацепилась… Да не за блесну, за ширинку… Такие земляки у меня! Всё, уеду с деревни! Пока ещё есть чё то, пока не всё спёрли. Воруют же все, землячки, всё норовят обдурить, побольше обрубить, вот если бы, неудобно даже говорить, но если бы, обрезания у нас делали, мене ничё бы не оставили… Главный вор, это Сергеич, брат Палыча, зять Иваныча, друг стаканыча, ой способный он! Он со свадьбы у меня, со стола, за раз, шесть поллитровок выносил – за щакой… за каждой, а у его рожа – шести щёкая… пихнёт их туда, пузырики, ну, зубы перекинет как забор, они там и лежат бутылки, под языком, язык у его как лопата от снега… И ни чё ему скажешь, шестищёкая ХАРЯ – он во всех спорах прав, даже когда молчит… А по его милости, Сергеича ворюги, баню я строил себе, дольше чем люди Кремль в Москве… С кирпича я строил, ага, Сергеич мимо кучи моёго кирпича раз пройдёт, всё, у меня полкучи, а у его уже кирпичей полные карманы – в плавках… Это баба ему его, сшила такие плавки Всё, уеду… Под Москвой куплю домик, заживу как человек, что я кирпича Бутылку раз скинулись с им, взяли, Жора и говорит: — Давай поспорим, тот больше выпьет, кто ширше зевнёт! Додумался же, собаки он не кобеля сын, мне то зевать не привыкать, я же работал в пожарке, это в тот месяц, когда всё в районе сгорело начисто… Ну поспорили с Жорой, я как зевнул на победу, сразу, без разминки, помню что за ухами тока моими кость хрустнула, в месте где спина кончается и ноги начинаются, ишо этим местом обзываются… И всё, и рот мне в открытии заклинило, поднялась верхняя губа — как капот у ЗИЛа, мне с кабины и не видать нихрена… (слёзно) Заклинило, месяца два питался как дурак, руками себе живал помну, помну, и в воронку свою кидал, ага… Тода мне все туда, в пасть кто чё кидали, так ради интереса, кто семечки, кто сигареты. Сказать не могу матерно, ни как не могу, так тока языком помахаю в роте, проветрю и всё… Всё Уеду от сель, из деревни пока жив я ещё, пока в организме ещё себя чувствую, после земляков. А ноги у меня, какие больные стали, болят как клюв у пожилого дятла по бетону… это тот же Жора мне, ага, кроссовки продал, специальные кроссовки для ног, я ему говорю: «Жорж, они мне жмуть, и всё, прям до матери до ё»!.. У меня сорок третий, а он принёс сорок первый, это первый, а второй сороковой… Жмуть. Жорик говорит: «Немного пожмуть, и бросют как разносишь». Не знаю, скоко их носить ишо тот «Адидас», в смысле один кроссовок Адидас, а второй, старше который, то «Рибок»… совместного производства, а шнурки то наши, хорошие с проволоки, с тройки, ага… Третий год их ношу, они не разносилисЯ Жорка правда, мне в извинение за свои обутки, подарил коня, как говориться дарёному коню в зубы не сморят… Лучше бы смотрели, у меня на всю Россию один такой конь, который когда ржёт, сильно шепелявит, тварь беззубая, хожу весь в слюнях от него… И я не пойму, ну, с какого места он ржёт когда ест?.. Ладно, я уезжаю, устал от земляков… Один мне это наш Стасик, ведро крови выпил. Ну этот Стасик, тот который всё время курит, ну, пальцы у его уже жёлтые все от сигарет — на ногах, Вот он мне говорит весной: «Што бы картошку червяк ни какой не грыз, ты сади каждую картошку в банке, с под майонеза, да с под сгущёнки, ну».. (слёзно) Положил я картошку в банки тода, и молодую её похоронил т. е. посадил… жду, середина лета а её нету, я ждал её с тяпкой в огороде, кто без банок посадил тот огрёб давно, а у меня нету ничё… Я и кричал её, аукал: «Картошечка, доченька, вылезайка срочненька»… она ни услыхала да не вылезла, как вылезти ей, я ещё крышками банки закрыл… Уеду с деревни. Кода у меня желудок болел, Стасик мне подсказал: «Ты, что бы желудок не болел, ешь как китайцы палочками, деревянными, у их ничё не болит, у жёлтых»… Так и сказал, сволота, ну, я послушал, ел палочками месяц, и ничё, тока весь рот в занозах, и руки устали, чё легко что ли, лапшу двумя черенками от лопат ворочать… грёб ими лапшу как на вёслах, против струи течения реки… Всё, надо отсюдова, отрываться, пора собираться… А куды на хрен мне собираться, к кому ехать, куда я там, кому нужен, кому сдался?!. Кормили семью, кто чем, одёжу опять же дали. И болел я кода, тоже, так в район в больницу соседи приезжали, бананы давали, конфеты, ага… Вот… Так што, тут я и останусь, с земляками, сжились уж, бывает кода и конечно ругаемся, Мы же вить земляки, с одной земли, это вот, откуда чё, ну, а так вот и ведётся, ну, ага… |
« Пред. | След. » |
---|