Сегодня (06.12.2002 г.) — день рождения у Михаила Евдокимова.Не будет преувеличением сказать, что на сегодняшний день это один из самых любимых зрителем эстрадный артист.

Когда на эстраде появилась возможность не осторожничая, зло и ядовито высмеивать все, что подлежит и не подлежит осмеянию, возник Михаил Евдокимов и сразу занял на эстраде особую нишу. Его монологи отличались излучаемой постоянным персонажем добротой и простодушием, острая нехватка которого начала ощущаться в обществе именно в то время.

Образ Евдокимова настолько органично был воспринят зрителем, что в своих письмах они перестали отделять артиста от созданного им персонажа. И Евдокимов не развеивает этой иллюзии.

— Михаил, вы откуда родом?

— С Алтая я. Там и дом, и банька настоящая, бревенчатая, только родителей уже нет в живых.

— Часто туда наведываетесь?

— Да, частенько бываю. Вот недавно был там две недели.

— Так вот откуда ваши деревенские байки. А кто для вас пишет?

— Как вам удаётся сохранить добрую золотую середину, не опускаясь до пошлости?

— Специально это не отслеживаю — как есть на душе, так и говорю.

Самые первые съемки у меня были на праздничном концерте, посвященном 8 Марта. Помимо основной части концерта, где я пел песенку «Без женщин…» и отплясывал канкан, я еще и исполнял целый пародийный блок. И так нервничал — меня прямо колотун бил. Концерт, естественно, снимали заранее, и я написал письмо родителям, чтобы смотрели меня по телевизору. Вся деревня села к экранам, да что деревня — три ближайшие деревни сели. Все ждали Мишу.

Короче, вырезали к черту весь пародийный блок и показали полкуплета нашей общей песенки. Ужас, стыдно.

Вот из-за этого не очень люблю телевидение, потому что все время вырезают. Поэтому иногда и вовсе от съемок отказываюсь. Недавно не поехал на концерт, посвященный Дню милиции. Я уже на съемки ехал, а редактор мне звонит и говорит — минут семь выступление, не больше. А у меня рассказы минут 10–14. Я сразу сказал «До свидания» и свернул к друзьям в баню.

Я занимался всем, чем только можно было заниматься в деревне. Но особенно хоккеем. В наше детство коньки были еще хуже, чем в ваше. Но, несмотря ни на что, в хоккей для своего возраста я играл лучше всех в деревне. И клюшки я делал своими руками. Они, конечно, не такие крепкие были как фирменные, но, тем не менее, на пол-игры хватало. Поэтому я перед игрой заготавливал, как правило, 3–4 штуки. Выпиливал их из березовых дощечек и вставлял в них буковые лопасти, которые делал из ящиков. Я был маленький, но уже тогда поражался, из какого роскошного дерева у нас делали ящики.

У меня и сейчас коньки есть и пару раз в год я выхожу на лед. Вес, конечно, уже не тот — легкости нет, но ноги помнят все. Так что, если потренироваться…

К. ЛАРИНА: Настроение плохое у вас, Миша?

М. ЕВДОКИМОВ: Почему?

К. ЛАРИНА: Я чувствую это.

М. ЕВДОКИМОВ: Нет, все нормально.

К. ЛАРИНА: Что раздражает? Давайте уберем. Кто раздражает, что раздражает?

М. ЕВДОКИМОВ: Все нормально. Раздражает, когда дороги перекрывают. Вообще, когда что-либо кому-либо перекрывают, даже не тебе, и то неприятно, все равно.

К. ЛАРИНА: Дорогие друзья, мы сегодня успеем поговорить с Михаилом Евдокимовым и послушать песни в его исполнении, и послушать ваши вопросы и ваше отношение к его работе на телевидении, прежде всего, поскольку наша передача посвящена телевидению. Телевизионная программа называется «легким паром», где собираются Михаил Евдокимов со своими товарищами и травят байки, грубо говоря, мягко выражаясь. Вот, уже первая реплика пришла, Миш, я вам прочитала ее до эфира: «В бане всегда сидят без трусов, а ваша программа это извращение»,— говорит Юра.

М. ЕВДОКИМОВ: Я уверен на 100%, что он это просто ради хохмы сказал, потому что на самом деле за столом в бане никто, извините, никто в неглиже не сидит, если они друг друга не уважают. А если такая баня, в которую ходят Юра, то при чем здесь мы?

К. ЛАРИНА: Действительно. На самом деле, декорации программы «С легким паром», мизансцена мне больше напоминает греческий пир какой-нибудь, в Древней Греции.

М. ЕВДОКИМОВ: Там абстракция сплошная, какие-то сказочные персонажи из иных миров и т. д. Я, честно говоря, ратовал за то, чтобы декорации были натуральные, то есть что-то из бревна, пусть нарисовано, но банька, конкретная, колхозная. Хотя не исключено, что мы, может быть, ее поменяем. Я не оправдываюсь, кстати, потому что я не один же все решаю. Мало того, я вообще не решаю один.

Он — единственный артист «Аншлага», который, просто молча переминаясь с ноги на ногу, способен заставить публику хохотать. А его известная фраза: «Эх, не знаю, чего рассказывать-то…» и вовсе лишает зрителей остатков душевного равновесия. Однако Михаил ЕВДОКИМОВ от головокружительной славы отмахивается, чувствуя себя если и первым, то только в родной алтайской деревне.