Память о друге

В моих фильмах "Про бизнесмена Фому", "Не послать ли нам... гонца" и "Не валяй дурака" Михаил Евдокимов сыграл свои главные кинороли и дебютировал как киноартист. В фильме "Про бизнесмена Фому" сыграл сельского механизатора, который решил шагнуть в капитализм вместе со всей Россией, но все его дело порушили и сожгли. Это была притчевая история о том, каким сгорбленным уродцем входят в наши жизнь новые экономические отношения. Потом мы с ним сняли вторую картину "Не валяй дурака", как человек пошел ловить бревна, а выловил бочку со спиртом. Закатил праздник в своей деревне, мужики загуляли, подрались, - опять все сожгли. В третьем фильме "Не послать ли нам... гонца" герой Евдокимова, разорившийся фермер, едет к президенту говорить с ним о том, как обустроить Россию. А в результате подбирает на перекрестке бездомного пацана и привозит домой жене. То есть нравственный итог его поездки - это просто взять и подобрать сироту... Были еще планы. Дальние. Он говорил: "Приезжай на Алтай, снимем кино. Я буду сниматься бесплатно - мне за деньги нельзя, я сейчас занимаю административную должность..." Я обещал: Миша, вот освобожусь сейчас, и мы что-нибудь обязательно сделаем... Но видите, как все обернулось...

...В фильме "Про бизнесмена Фому" с ним играл Виталий Леонов. Виталий Леонов умер. Мы созвонились с женой, узнали, где похоронен, поехали с Мишей на кладбище. Дело было весной. Миша еще не был такой мегазвездой, но люди его уже узнавали. Ползали мы по этому кладбищу, перепачкались, никак не могли найти холмик Виталия Леонова - могилы там пронумерованы черт-те как... Выходим на асфальтированную дорожку, вдруг видим - памятник Андрею Сахарову. И мы стоим с цветами, по колено в глине. Миша тогда говорит: "Валера, Виталику в следующий раз привезем, давай здесь положим". Постояли, помолчали, пошли к машине... Теперь цветы самому Мише надо нести...

Он жил, и я знал, что если у кого-нибудь случится несчастье, он бы никогда не отказал в помощи своим друзьям. Его люди иногда подводили, иногда даже предавали, но он мог простить слабость - снизойти до понимания, быть выше... Нелепая, обидная и невероятная потеря.

Интересно, что в какой-то американской базе данных кинофильмов есть информация о Михаиле Евдокимове и двух картинах, которые не отражены у вас в фильмографии:

Actor

1) Starye klyachi (2000) .... Businessman from Astrakhan ... aka Old Hags

2) Ne poslat' ly nam gontsa? (1998 ) .... Ivan

3) Don't Play the Fool... (1997) .... Filimon
... aka Ne valyay duraka... (Russia)

4) Gorkiy dym oseni (1997)
... aka Bitter Smoke of Autumn

5) Pro biznessmena Fomu (1993)

6) Popugay, govoryashchiy na idish (1990) (as M. Yevdokimov) ... aka Попугай, говорящий на идиш (Soviet Union: Russian title) ... aka The Parrot Speaking Yiddish

Producer:

1) Ne poslat' ly nam gontsa? (1998 ) (general producer)

Посмотрите сами

Андрей, у меня Вопрос:
"Небо нахмурясь пугает грозою.
Всюду вода, но кораблик плывет.
Кто за штурвалом правит рукою
И, на кораблике, спать не дает?"

Уважаемые посетители! В Ужгороде живет интереснейшая поэтесса, с ее стихами я с ее разрешения буду Вас знакомить. Она не хочет сообщать своего имени, поэтому нам с Вами придется ограничиться ее псевдонимом в качестве подписи.


Актер

Кто продут сквозняками кулис,
Кто вдыхал запах грима и пота,
Тот испорчен: игра - его жизнь,
А игра - это разве работа?

Наши близкие нас не поймут,
И чужие едва ли оценят:
Разве труд - эти десять минут,
Эти несколько жестов на сцене?

Разве труд - нарядиться шутом,
Выйти к залу с намазанной рожей -
Каждый взгляд ощущая нутром
И дыхание чувствуя кожей...

День и ночь репетируешь роль,
Будто это кому-нибудь надо...
Ты наивен, как голый король,
Со своей бутафорской зарплатой!

Все играешь, а жизнь - не игра,
И давно уже кончилось детство.
Повзрослеть, оглянуться пора
На серьезных людей по соседству.

Быть иль не быть? - все тот же вопрос,
И его от игры не убудет...
Но ведь бомбы и танки - всерьез
Сочиняли серьезные люди!

Исправляли течения рек
И леса превращали в пустыни...
И серьезный один человек
Революцию сделал в России.

Столько в мире серьезных кругом -
Право, есть у кого поучиться!
И серьезные люди с ружьем
Стерегут между нами границы.

Ну, а мы на границы плюем,
Твердо веря: мы сестры и братья!
Ну, а мы сквозь границы идем,
Раскрывая друг другу объятья.

Обращаемся к залу лицом -
Нас приветствуют радостным хором,
Пусть кого-то - лавровым венцом,
А кого-то - гнилым помидором!

Мы - играем! Так будет и впредь,
Здесь никто ничего не изменит.
Если мне суждено умереть,
То пускай это будет на сцене.

Быть иль не быть? - извечный вопрос,
Значит, он и меня не уронит.
Может быть, я умру не всерьез,
Не взаправду меня похоронят.

И в театрах грядущего дня,
На подмостках Парижа и Рима
Кто-то, может, сыграет меня -
Безнадежного старого мима...

А пока я не умер еще,
И покуда меня не заменят, -
Поднимаю свой крест на плечо:
Я - актер, мое место - на сцене.

Для меня там - Голгофа и рай,
Для меня продолжается детство...
Если можешь, дружок, - не играй!
Ну, а мне уже некуда деться.

Кто дышал сквозняками кулис,
Терпким запахом пота и грима,
Тот отравлен на целую жизнь -
Безнадежно и непоправимо.

Эта песня о человеке с большой душой, который до последней минуты своей жизни думал и заботился о людях, Алтае и о Россие.

Гибель губернатора Алтайского края Михаила Евдокимова и боль за Россию. Создание песни заняло около трёх месяцев.

МИХАИЛУ ЕВДОКИМОВУ

Что молчишь ты, свята Русь,
Склоня голову.
Я пророчить не берусь,
Но сгинешь с голоду
Без души, что берегли
До тебя спокон
Взять, что силой не смогли,
Взяли за купон.
А сын России, Михаил,
Сей урок не внял,
Запросто и угодил,
Зная, западня.
Ведь страна уже не та,
Слышишь денег счет
Святость с образов снята,
Да и не тот учет.
А что народом избран был,
Так супротив Кремля.
Слег, а правды не добыл –
Русская земля.
Да с каких же это пор
Стала ты такой?
Словно слезы пот из пор.
Где ж души покой?
На земле бессменно Русь –
Уголок души,
Но нагоняет ветер грусть,
Горло иссушил
Жить народ мечтает всласть:
Волком воем мы,
Но сгубила тебя власть,
Да по своему.
На Алтай, как на алтарь
Взор Отечества.
Из народа был бунтарь…
Пир купечества…
Смех и боль, крестьянский род –
Все людское.
Вот и тянется народ
В Верх-Обское.
Вдоль дорог часовен блик
Чреда длинная.
Монолит, березы клик:
“Неповинна я”.
Душа тянется к перу.
Не унять молву.
Память светлая в миру
Михаилу Евдокимову…

16.08.06г.

Слова, музыка, исполнение - Алексей Шабунин. Аранжировка Артема Туркичева.

Адрес Фонда им. М. С. Евдокимова:

Россия, 121069, Москва, ул. Поварская, д.27.

Тел./ факс: 8(495) 660-04-22, моб. 8(985) 762-28-45

www.evdokimov.ru/fund

e-mail:fondevdokim ov@mail.ru
Банковские реквизиты:

Межрегиональный общественный Фонд имени М. С. Евдокимова,
ИНН 7708235651,
КПП 770801001,
БИК 044525977,
ОАО «Эталонбанк», г. Москва,
к/с 30101810800000000977,
р/с 40703810911120000033

Interesno, chasto li vysylayut lyudi dengi naetot schet?

В издательстве «Зебра Е», АСТ, выходит книжка Льва Дурова «Байки на бис». Сегодня мы печатаем фрагменты из нее . Где бы ни появлялся Лев Дуров, он - как фокусник, который достает зайца из шляпы так же неожиданно, но всегда по делу травит байки. Коротенькие истории, анекдоты, придуманные жизнью. "Многие, когда слышат мои истории, говорят: этого не может быть, - поделился с нами артист. - Но курьезы в жизни все же случаются. Мир вокруг нас смешной и удивительный. Успеешь записать - хорошо, не успеешь - история улетела. И все-таки большинство случаев запомнилось. Их я охотно рассказываю. Треплюсь повсюду. А потом гляжу: выходит какой-нибудь артист на сцену и выдает мою историю как свой юмористический номер. Только Михаил Евдокимов, рассказывая в своем концерте новеллу про бабушку Клаву, всегда подчеркивал, что услышал ее от Льва Дурова. Тогда я решил написать книжку, в которую вошли мои байки про пиротехников, суфлеров, известных артистов, режиссеров..."

Клизма от Ефремова

Олег Николаевич мог выкидывать жуткие номера.

В театре был такой предбанник, в котором всегда сидели актеры, ждали нового расписания, узнавали время репетиций.

Однажды, когда там собрались все корифеи - Сперантова, Коренева, Чернышева, Воронов, Перов, - появился Ефремов, постоял-постоял и говорит:

- Что-то писать хочется. Пописать, что ли?

И, повернувшись спиной, стал писать на стенку. Корифеи вскочили и с криком: «Вот они, актеры современные! Безобразие!» - разбежались. Олег Николаевич застегнул ширинку и отправился куда-то за кулисы.

Он вошел в гримуборную к Матвею Семеновичу Нейману (а у Неймана был устрашающий вид - бритая голова, выдвинутая вперед челюсть). Он как раз разгримировывался и мылся над раковиной. Олег Николаевич отодвинул Неймана и стал писать в эту раковину. У Неймана лысина побагровела, потом посинела, он заорал:

- Это что такое?! Этого не может быть! Рядом с моим лицом! Боже мой!

И тоже куда-то убежал. Олег пошел дальше и вошел в гримуборную, в которой сидел Чумак, родной брат Алана Чумака, который нам последние годы морочил голову. Он сидел за гримировальным столом по пояс голый. Олег опять подошел к раковине и стал в нее писать. Чумак взревел:

- Это что такое?!!

Олег развернулся и полоснул струей вдоль его огромной атлетической спины. Чумак заорал: «Убью!», Олег выскочил в коридор, они стали дергать дверь за ручки туда-сюда. Потом Олег оторвал ручку, упал на пол и побежал по коридору. Чумак выскочил со стулом в руках. И тут неожиданно Олег развернулся, левую руку выставил ладонью вперед, а правой судорожно ковырялся в ширинке. И неожиданно выдернул оттуда огромную клизму. Выяснилось, что она была приготовлена для какого-то спектакля в бутафорском цехе. Он придумал вот такой идиотский ход, наполнил клизму водой и засунул себе в брюки.

Но к этому времени уже разразился скандал, его вызвали к Шах-Азизову, и тот сказал:

- Да, Олег Николаевич! Ведущий актер, мастер... Боже мой, вам не стыдно? Какой пример даете молодым? А еще жалуетесь на Дурова!

Беда не приходит одна

Однажды я лежал в Институте Склифосовского. В мою палату привезли пациента, забинтованного с ног до головы, прямо как египетская мумия. Оказалось, что он главный инженер крупного завода. Как-то сидел в своем кабинете, ждал американскую делегацию, которая должна была появиться с минуты на минуту, и отчитывал своего заместителя. И настолько разгорячился, что ударил в сердцах кулаком по столу, попал по линейке, которая лежала так, что подцепила пузырек с чернилами... Пузырек подлетел, и все его содержимое попало на новую белую рубашку главного... Паника, что делать? Американская делегация вот-вот появится... Пробовали отстирать рубашку. Не вышло. Тогда секретарша принесла ацетон. «Сейчас мигом отойдет», - сказала она.

Налила ацетон в тазик и опустила туда рубашку. А было это в 60-е годы. И в моде был нейлон. Понятно, вся эта синтетика в ацетоне моментально растворилась... Но на этом дело не закончилось.

«Раствор» вылили в унитаз... Расстроенный инженер пошел в сортир и случайно попал в ту самую кабину. Закурил, стряхнул пепел с окурка в толчок и... взорвался.

Чудо-средство от облысения

Когда я работал в «Ленкоме», театр гастролировал по всей стране. Как-то поехали мы на очередные гастроли. Меня пришли провожать мои друзья - акробаты братья Воронины. Они, любя меня, притащили какую-то чудодейственную мазь, избавляющую от облысения. Где-то в Тбилиси ее раздобыли. Странная масса, пахнущая чесноком. Всучили мне банку и пластиковую шапочку. Проинструктировали: втирай, дескать, на ночь в лысину, натягивай шапочку, а утром смывай. Недели через две волос попрет!..

Я в одном купе с нашей примой Ольгой Яковлевой, а в соседнем - неугомонная четверка: Гена Сайфулин, Валя Смирнитский, Георгий Мартынюк и Игорь Кашинцев. Ребята сразу же начали «соображать». Вскоре скребутся ко мне:

- Дед (одно из моих прозвищ), дай чего-нибудь закусить.

- Да нет у меня ничего.

- Ну что ты жмешься - вон у тебя какая-то закусь в банках. И как раз чесноком пахнет.

- Мужики, - говорю, - это мазь от облысения.

- Свистишь, дед, - и ушли недовольные.

Гудели до утра, спать всем мешали. Думаю: надо ребят проучить. Вижу - на крючке висит парик Ольги Михайловны. Длинный, кучерявый. Натянул парик, вылез по пояс голый и в соседнее купе стал стучать. Открыли они и спьяну глаза вытаращили. А я им этак торжественно-возмущенно:

- Что, суки, не верили?!

Смирнитский упал с полки и сломал руку. Мартынюк угрюмо пробормотал, обращаясь сам к себе:

- Допился...

У Сайфулина начались судороги. А лысый Кашинцев воскликнул с восторгом:

- Это, блин, жизнь! - и упал лицом в подушку.

Я удалился. А минут через пятнадцать они опомнились и стали ломиться в наше купе. Но строгая Ольга Михайловна их не пустила.

Весь гастрольный сезон Смирнитский ходил со сломанной рукой и смотрел на меня волком.

Искусство перевоплощения

Я на гастроли в поезд никогда не беру ни спортивного костюма, ни тапочек. Меня всегда пугает такая картина - через пять минут после отхода поезда в коридоре появляется какая-то странная спортивная сборная очень пузатых мужиков.

Я очень давно играю спектакль «Афинские вечера» и часто езжу в одном купе с Ольгой Александровной Аросевой. И если ночью я решал прогуляться, то надевал ее красивые, расшитые золотом тапочки, снимал с вешалки ее халат, тоже надевал его на себя и тихо-тихо пробирался по коридору.

Однажды, когда Ольга Александровна утром пошла в туалет умываться, она услышала себе вслед такую реплику: «Ну надо же, в парике такая красивая, такая изящная, а ночью ты б ее видела! Лысая, ножки тоненькие! Ну что ты хочешь, актриса. Преображается».

Анастасия ПЛЕШАКОВА

Kogda Misha priexal v Moskvu ,pervie neskoliko mesyzev on jil u nas v Lyberzax .On ustraival nastoyashie konzerti u nas na kuxne .
Mi bili ravestniki,teperi ya starshe. Takie lydi vstrehaytsya kraine redko.Ya imela shastie biti Mishenim drugom.

http://dump.ru/files/o/o7522408414/
Это ссылка на песню в исполнении Михаила Сергеевича может быть кто не слышал

Евдокимов Михаил
Идет передача про замечательного Михаила Евдокимова.Грустно, что хочеться закричать"Ну почему уходят так рано замечательные, неповторимые настоящие артисты?"В самом расцвете.Сколько мог еще сделать, радовать,да что говорить..Нет человека. А мне посчастливилось познакомиться как-то.."Аншлаг" был с гастролями в Израиле и я была приглашена на "закрытую"вечеринку. Собственно, ничего особенного, приехали люди в ресторан, поесть, отдохнуть.. Много собралось родственников из Израиля Винокура..Он всех представлял"Моя тетя, мой племянник, моя племянница,моя сестра..."Вобщем, много было родственников Винокура.Просто бенефис Винокура.Весело было, есть еду даже не пришло в голову!Все так смеялись, что просто не хватало воздуха..Я целый вечер просидела почти рядом с Евдокимовым, он все время спрашивал, почему это я не ем, а я, в сидя в ресторане, за столом, где ломился стол от всяких вкусностей, сказала что"Не хочется".Стеснялась. Евдокимов засмеялся, с аппетитом поел,и сказал, "Тогда я спою" и пошел на сцену. Эх, как он исполнил "Эти глаза напротив" .От мощи , красоты голоса хотелось расплакаться, особенно когда он с чувством пел"Вот и свела судьба нас!!"Что делалось в зале- овации, крики"Браво".. и его уже со сцены не отпустили...Ах, какой дивный был вечер, я с ужасом думала о том, что "И это пройдет"...Очень поздней ночью все расходились.Евдокимов очень внимательно со всеми общался, , меня , например, спросил"А че, В Израиле все такие женщины красивые?))и обнял. Ну, это он мне льстил))А потом все начали фотографироваться. Как побежали все запечатлеть себя со звездами, прям толпа образовалась, можно сказать давка..Одна женщина так..и сказала "Я ж сюда за фотографиями с Винокуром и Евдокимовым пришла..Всем буду показывать!Я и Винокур, Я и Евдокимов, Я и Лукинский(ну тот , что заслуженный негр России).Есть нынче такая фишка-сфоткался, потом на стену повесил, все смотрят , удивляются, "Это ж кто? неужели Винокур?"...Всегда этот вечер вспоминала с радостью... Теперь вот с грустью.Но кто знал, что этого большого, шумного, красивого мужчину мы видим в последний раз?А я тоже фото с Евдокимовым на стеночку повесила.Люблю его.

Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в привычные рамки не лез,-
Но с тех пор, как считаюсь покойным,
Охромили меня и согнули,
К пьедесталу прибив "Ахиллес".

Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту,
И железные ребра каркаса
Мертво схвачены слоем цемента,-
Только судороги по хребту.

Я хвалился косою саженью -
Нате смерьте! -
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти,-
Но в обычные рамки я всажен -
На спор вбили,
А косую неровную сажень -
Распрямили.

И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи,-
И не знаю, кто их надоумил,-
Только с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.

Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мертвых мертвей,-
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей.

Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец,
Подходившие с меркой обычной -
Опасались,-
Но по снятии маски посмертной -
Тут же в ванной -
Гробовщик подошел ко мне с меркой
Деревянной…

А потом, по прошествии года,-
Как венец моего исправленья -
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье,-
Под мое - с намагниченных лент.

Тишина надо мной раскололась -
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет,-
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.

Я немел, в покрывало упрятан,-
Все там будем! -
Я орал в то же время кастратом
В уши людям.
Саван сдернули - как я обужен,-
Нате смерьте! -
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!

Командора шаги злы и гулки.
Я решил: как во времени оном -
Не пройтись ли, по плитам звеня?-
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня.

Накренился я - гол, безобразен,-
Но и падая - вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой,-
И, когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров все же
Прохрипел я похоже: "Живой!"

И паденье меня и согнуло,
И сломало,
Но торчат мои острые скулы
Из металла!
Не сумел я, как было угодно -
Шито-крыто.
Я, напротив,- ушел всенародно
Из гранита.

Всех, всех, всех с наступившим 2008 годом!